Птичий рынок: (рассказы) /Сост. Е. Шубина, А.Шлыкова. -М.: Издательство АСТ: ,2019.-445с.:ил.- (Москва: место встречи).Редакция Елены Шубиной
Современная проза «Птичий рынок» — новый сборник рассказов известных писателей, продолжающий традиции бестселлеров «Москва: место встречи» и «В Питере жить»: тридцать восемь авторов под одной обложкой.
Герои книги — животные домашние: кот Евгения Водолазкина, Анны Матвеевой, Александра Гениса, такса Дмитрия Воденникова, осел в рассказе Наринэ Абгарян, пудель у Людмилы Улицкой, козел у Романа Сенчина, муравьи Алексея Сальникова; и недомашние: лобстер Себастьян, которого Татьяна Толстая увидела в аквариуме и подружилась, медуза-крестовик, ужалившая Василия Авченко в Амурском заливе, удав Олега Филимонова, путешествующий по канализации, и крокодил, у которого взяла интервью Ксения Букша…
Составители сборника — издатель Елена Шубина и редактор Алла Шлыкова. Издание иллюстрировано рисунками молодой петербургской художницы Арины Обух.
Сборник сочинений на заданную тему — о животных, предваряет
эпиграф от автора идеи Юрия Роста:
«Живое воспитывает живых — объясняли родители и на птичий рынок водили для радости».
Участники зоологического сборника запечатлели широкий спектр переживаний, порой довольно сложных — от гастрономических и эротических до философских и экзистенциальных.
Открывает сборник Наринэ Абгарян, в чьей новелле «Марлезон» самое изысканное — имя заглавного героя, осла армянского пасечника, понимающего хозяина с полуслова — лучше, чем жена.
Рассказ Абгарян — простодушный, как детский рисунок, очерк деревенской жизни, где укус пчелы раздувается до целого события.
Месседж марлезонского рассказа Наринэ Абгарян — «Человек, оторванный от природы, черствеет душой», — дублирует эпиграф Юрия Роста и запоминается в основном этническим колоритом.
Логика и особенности присвоения кличек животным, которых люди любят еще и за возможность давать им причудливые имена, проявляя свое остроумие, и нередко в том, как человек называет домашнее животное, проявляется вся его подноготная.
На эту тему в сборнике есть отдельный рассказ — «И нарек человек имена всем скотам» Евгения Бабушкина, хотя это не психологическое исследование, а несколько причудливое фэнтези, где предметам бытового обихода присвоены названия животных: Сом — туалетный ершик, Лиса — стоппер, Филин, судя по всему, стакан: «Пнул, но случайно, Лису. Дверь двинулась. Взял водки, налил в Филина, выпил, посидел, заснул сидя».
Для поэта Дмитрия Воденникова, который начинает новеллу «Бедная моя царевна» с безымянной ящерицы, а продолжает таксой с множеством кличек, обиходное имя животного, похоже, совершенно не важно. В какой-то момент значение перестает иметь и пол: поймав в детстве на даче и заточив в банку царевну-ящерку, лирический герой вскоре начинает считать ее самцом и решает выпустить на волю, что удается не без труда: «Ящерица-самец судорожно задвигала отвратительными пальцами по стеклу, но открывшийся потолок был слишком высоко. «Рад бы в рай, да грехи не пускают».
В своеобразные романтические отношения с героиней своего рассказа вступает и Василий Авченко в «Поцелуе медузы», цитирующий моряка и «философа моря» Виктора Конецкого: «Рыбы всегда жили в чужом нам мире, мы не встречались с ними, мы не слышали, как они там мычали или блеяли в разговорах друг с другом, мы не почесывали маленьких рыб, как почесывали за ухом теленка. И потому в нас не могла возникнуть любовь к ним — холодным и скользким. И потому сегодня мы косим рыбьи косяки тралами, как косим тростник, то есть не испытываем при этом никаких жалостных эмоций».
Рыбацкий извод любви к рыбам запечатлен в новелле Николая Александрова «О рыбе», где явно ощущается, что подоплека отношений между рыбаком и рыбкой . Александров вообще склонен говорить о рыбе словно о какой-то роковой женщине.
Василий Авченко: «Как удивительно, что ракушка, извлеченная из моря, — одновременно и «морепродукт», и один из ключей к познанию мира. Зеркало, в котором видишь себя, — и всё сущее».
Морепродуктам посвящен рассказ Татьяны Толстой «Себастьян» о лобстере в ресторанном аквариуме, которого она решила назвать Себастьян, и сюжет рассказа довольно предсказуем.
Александр Генис в философском эссе «Путь кота», под каждым словом которого, думается, подпишутся кошатники всего мира, честно признается, рассказывая об одном из своих котов: «Геродот верно служил мне пособием по практической метафизике». Это отнюдь не означает, что Генис не испытывает к своим котикам истинной любви в самом высоком смысле слова, но «Путь кота» приносит больше интеллектуального удовольствия, чем эмоций.
А лучший, пожалуй, рассказ в сборнике, и единственный, от которого подозрительно начинает щипать в носу, — это «Блаженны нищие духом» Яны Вагнер о взятом из приюта дефективном белом боксере Вене с недоразвитым мозжечком.
В общем-то для большинства авторов сборника животное, не то что какая-то анонимная рыба или ресторанный лобстер, а даже и домашнее, родное, в большей степени повод рассказать о себе и решить какие-то свои внутренние проблемы, чем признаться в любви к четвероногому, пернатому, да хотя бы и членистоногому.
Людмила Жарикова, ведущая рубрики
|
